В истории Русской Православной Церкви XX в. достаточно хорошо исследованы взаимоотношения Цер­кви и власти в первые годы правления большевиков. Многие документы введены в научный оборот. Однако целый пласт источников, содержащих информацию о традициях религиозной жизни, до сих пор остается малоизученным.

В архивных фондах Центрального государственного исторического архива республики Башкортостан действительно обнаруживаются документы, связанные с духовной жизнью верующих Уфимской епархии в первые годы советской власти. Это в основном переписка приходских советов с башкирским НКВД. Данные материалы уникальны и позволяют рассмотреть трансформацию духовной жизни верующих в связи с прове­дением крестных ходов и почитанием чудотворных икон.

Следует отметить, что к началу революции в Уфимской епархии проводилось три вида крестных ходов, которые можно условно классифицировать как календарные, чрезвычайные и традиционные1 . Последние представляют наибольший интерес, поскольку в Уфимской епархии сложилась традиция их высокой про­должительности и территориальной распространенности.

Так крестный ход с чудотворной Табынской иконой Божией Матери (явилась около крепости Табынск в конце XVI в.), охватывая весь юг Уфимской губернии, включал всю Оренбургскую губернию, восток Самар­ской губернии и продолжался весь год2 .

В самой Уфе,2 на севере Уфимской губернии и в Сарапульском уезде Вятской губернии также в тече­ние всего года проводился крестный ход с другой чудотворной иконой – святителя Николая Чудотворца, явившейся в селе Березовка во второй половине XVI в.3  Крестный ход с уфимской святыней – чудотворной Уфимско-Богородской иконой Божией Матери совершался по всей Уфимской губернии весь год4 .

Наиболее значимые календарные крестные ходы совершались обычно г. Уфе в праздники Богоявления, Преполовения и 1-го августа. Эти шествия ограничивались самым малым маршрутом из древнего храма Святой Троицы на реку Белую для водосвятия. Обычно износилось только несколько самых чтимых икон: Богородско-Уфимская икона Божией Матери из Кафедрального собора, преподобного Сергия Радонежско­го из Сергиевской церкви и Покрова Божией Матери из Покровской церкви5 .

Чрезвычайные крестные ходы совершались в особых случаях: при эпидемиях, засухах и т. п. А новые крестные ходы возможны были только с благословения правящего архиерея и разрешения Священного Синода6 .

Однако с революцией обстановка значительно изменилась. Уже в самые первые годы советская власть инициировала репрессии духовенства, были закрыты все монастыри и духовные учебные заведения, нача­лось планомерное закрытие храмов. Кроме этого, в 1918—19 гг. шла гражданская война. В 1920–21 гг. обру­шился жесточайший голод. В 1922 году с изъятием церковных ценностей на порядок увеличились репрессии духовенства и верующих. Тогда же в Церкви начались расколы.

Однако высокие духовные традиции продолжали свое существование. Так, известно, что в 1918 году проводился крестный ход с Табынской иконой Божией Матери из села Табынского в город Оренбург. Здесь крестный ход был атакован красноармейцами и ограблен. Однако Табынская икона была настолько важна в среде оренбургского казачества, что в 1919 году оренбургский атаман А. И. Дутов с помощью того же крест­ного хода использовал ее для привлечения казаков в свою армию. А затем икона была вынесена через горные хребты в Китай, где также сохранялась традиция крестных ходов по городам Синьцзяньской провинции7 .

Летом того же 1918 года крестный ход с Николо-Березовской иконой был в городе Бирске. И как раз в это время его захватили белочехи8 .

В 1919 году из Уфы в село Богородское дважды проводился традиционный крестный ход с Уфимско-Бо­городской иконой. Сначала в мае – когда еще в Уфе были белые, а затем, согласно многолетней традиции, в июле – на празднование явления чудотворной иконы. Но тогда город уже захватили большевики. Об этом свидетельствует священномученник протоиерей Евграф Еварестов – настоятель кафедрального собора, где находилась святыня, добавляя, что «жители Уфы бывают ежедневно на молебне у иконы…»9 .

Несмотря на то, что и в следующем, 1920-м, году проводились массовые репрессии против духовенства10 , традиционные крестные ходы продолжались. Так, например, вновь назначенный на уфимскую кафедру свя­щенномученник епископ Симон (Шлеев) 21 июля 1920 года принимал участие в крестном ходе с Уфимско-Богородской иконой11 .

В 1921 году в Уфе был убит епископ Симон (Шлеев)12 , а в феврале разразился страшный голод, охватив­ший в Башкирии 2,5 млн. человек13 . Но верующие не прекратили православных традиций. Более того, воз­никали новые. Так, прихожане Успенской церкви в память избавления от голода 1921 года стали проводить каждый год крестный ход с 12 по 24 июля, путешествуя по домам прихожан с иконой Божией Матери «Утоли моя печали»14 .

В следующем, 1922 году властями были вновь усилены репрессии, связанные с изъятием церковных цен­ностей15 . Так, по Уфимской губернии было замучено и расстреляно 28 человек16 , а в самой Уфе расстреляно три священника17 .

Уже в начале 1923 года в Уфимской епархии благодаря действиям НКВД сформировался обновленческий раскол18 . Но  староцерковники продолжали совершать традиционные крестные ходы. Так, уполномоченный обновленческого Синода протоиерей Димитрий Фесвитинин, жалуясь в НКВД (17.04.1924 г.)19 , писал, что староцерковники, совершая крестный ход с чудотворной Уфимско-Богородской иконой по епархии, отказывались от посещения обновленческих приходов.

Конечно, власти не оставались безучастны. Кроме обычных тогда репрессий (аресты, расстрелы, ли­шение храмов), они применяли еще и систему разрешений крестных ходов. Это позволяло им в принципе регулировать и запрещать крестные ходы даже без объявления причин и долгих объяснений. Так, например, традиционный крестный ход с Уфимско-Богородской иконой на место явления в июле 1924 года был ограни­чен количественно. Разрешалось перенесение чудотворной иконы только с 21 по 22 июля в село Богородское в сопровождении всего 5 человек, при этом не разрешались даже и молебствия в попутных деревнях20 , и это при том, что приход подчинялся обновленцам.

Однако верующие боролись за каждый день и за каждый населенный пункт крестного хода. Так, в пос­ледующем под давлением приходского совета уже 29 августа 1924 г. был разрешен рядовой вынос икон из Богородской церкви с крестным ходом для молебнов в д. Курочкину21 . Затем 21 сентября было разрешено хождение с иконами в д. Сипайлово, но все еще без разрешения хождения по домам22 . А в ноябре, когда вновь прибыла чудотворная Казанская икона, ее уже разрешали носить по домам верующих с. Максимовки, Сосновки и Князевки в течение трех дней, 21, 22, 23 ноября23 . Более того, 19 и 20 декабря было разрешено уже в третий раз принести икону в село Богородское24 . Так усиленные просьбы граждан позволили не только сохранить традиционный крестный ход в полном объеме и расширить его неоднократным повторением, но и сохранить традиции календарных крестных ходов.

Запреты приводили к тому, что просьбы о разрешении крестного хода переходили порой в требования. Так, например, благочинный г. Уфы (тихоновец) священник Конфеткин 29 июня 1924 года, явившись в ми­лицию, категорически требовал на повышенных тонах или дать справку об отказе в проведении крестного хода, или разрешить его25 .

Интересно, что к календарным крестным ходам особых претензий не возникало. Даже уфимским старо­церковникам 15 мая 1924 г. было разрешено совершать крестный ход из Троицкой, Крестовоздвиженской и Симеоновской церквей в такие праздники, как Преполовение, Крещение или на первый Спас 14 августа26 . Такой же крестный ход намечался и в с.Богородском на Святой колодец 19 января 1925 г27 .

Не было ограничений и в 1926 году, когда власти пытались усилить борьбу с многодневными крестными ходами. Так, в праздник Богоявления староцерковники всех Уфимских храмов шли из Иверской церкви на р. Белую для освящения «Иордани»28 , а обновленцы собирались у Кафедрального собора и направлялись к своей «Иордани» на берег р. Белой, в район Оренбургской переправы29 . На Пасху из Покровской церкви г. Уфы было даже разрешено обходить дома верующих не в один день, а в течение пяти суток – с 3 по 7 мая 1926 года30 . А 14 августа в Уфе также всем было разрешено проводить крестный ход без ограничений. Обнов­ленцы, при участии крестных ходов из всех синодальных храмов шли из Покровской церкви на р. Белую31 ,к которым присоединилась Всехсвятская церковь32 . А староцерковники шли из своих церквей Никольской, Кресто-Воздвиженской, Предтеченской, Скорбященской, Спасской, Ильинской, Свято-Троицкой, Иверской и Сергиевской к Троицкой церкви, а затем на р. Белую33 . А поскольку Покровская и Троицкая церковь находились недалеко друг от друга, то можно говорить, что все крестные ходы стекались к одному месту.  

Кроме этого, верующими поддерживались традиции чрезвычайных крестных ходов, которые также не вызывали подозрений властей, вероятно, по своей малочисленности. Так, в 1925 году причт Покровской цер­кви, начиная с 30 ноября, получил разрешение Башкирского ЦИКа на крестный ход по зараженным райо­нам Башкирии в течение года. При этом властями оговаривалось, что в непораженных болезнью районах крестный ход мог продолжаться не более 2—3 месяцев. К сожалению, документ не уточняет вид болезни34.  Вообще нужно сказать, что до 1926 года попытки властей воспрепятствовать распространению крестных ходов носили единичный характер, поскольку основная масса документов в виде заявлений, разрешений и уведомлений приходится именно на 1926 год.

Особое неудовольствие властей вызывали традиционные крестные ходы, поскольку это были многолюд­ные и многодневные шествия, сопровождаемые частыми молебнами, проповедями и продолжительными службами.

С самого начала этого года власти пытались совсем прекратить этот вид шествий. Так, приходскому со­вету Николо-Березовской церкви, где находилась чудотворная икона, было уже в январе отказано в прове­дении традиционного крестного хода из села Николо-Березовки в г. Уфу (около 300 км). И только в апреле личное вмешательство «староцерковнического» епископа Иоанна (Пояркова) было частично удовлетворено на срок до 3-х дней35  и лишь в самый день встречи чудотворной иконы. Благодаря неотступным просьбам, НКВД продлил пребывание иконы в Уфе до 10 июня36 .

 Даже обновленцам власти пытались ограничить ношение другой чудотворной иконы, Богородско-Уфимской. Несмотря на то, что обновленческий епархиальный Совет ссылался на пример прошлых лет, ис­прашивая разрешение на проведение крестного хода в течение всего года, с 4 апреля 1926 по 4 апреля 1927 г., им было разрешено путешествовать только 2 месяца: с 4 апреля по 4 июля 1926 г.37 

Обновленцы пытались также проявить свое почтение к иконе Николая Угодника. Для этого обновлен­ческий приход Покровской церкви просил разрешения на крестный ход 22 мая хотя бы с храмовой иконой св. Николая по домам верующих38 . Но проблему это никак не снимало. Слишком велико было желание веру­ющих принять, как и раньше, чудотворный образ не только в приходские храмы, но и в свои дома.

После торжественной встречи чудотворной иконы староцерковники продолжали держать инициативу и организовали общий крестный ход 26 мая со всех своих церквей к старинному Троицкому собору с тем, чтобы с чудотворным образом святителя Николая выйти для водосвятия на р. Белую у Блохинской щели39 .

Но и обновленцы также старались проявить себя в эти торжественные дни. Они одновременно орга­низовали крестный ход в другом конце города. Крестный ход начинался от Кафедрального собора, Возне­сенской, Александро-Невской, Покровской, Рождественско-Богородской и Успенской церквей к Новому кладбищу. А оттуда к Оренбургской переправе для совершения водосвятия40 .

Как показывает анализ архивных документов, общее состояние раскола в 1926 году в Уфимской епар­хии характеризовалось значительным уменьшением влияния обновленцев. Если в Уфе в 1924 году было все­го только три староцерковных храма, то в 1926 году положение выравнивается. Староцековному епископу Иоанну (Пояркову) подчиняются 9 храмов: Никольский, Крестовоздвиженский, Иоанно-Предтеченский, Скорбященский, Спасский, Ильинский, Троицкий, Сергиевский и Иоанновский41 . Обновленческими оста­ются кафедральный собор, Вознесенский, Александро-Невский, Покровский, Рождественско-Богородский и Успенский храмы — всего 6 42 . В Уфимской епархии существовало еще и Андреевское автокефальное тече­ние, основанное бывшим уфимским архиепископом Андреем (князем Ухтомским). К этому направлению присоединяются 3 храма: Симеоновский, Всехсвятский и Николо-вокзальный43 .

Владыка Иоанн (Поярков) имел большее число сторонников и высказывал полную поддержку властям, которые даже оказывали ему помощь в типографском издании воззваний44 . При этом, власти откровенно начинают поддерживать обновленцев. Так, 28 мая обновленческий епархиальный совет, ссылаясь на то, что староцерковники не допускают икону в обновленческие храмы, требует от властей передать им чудотворную икону святителя Николая45 . И НКВД не только передает икону обновленцам, но и продлевает сроки нахож­дения иконы в Уфе.

Андреевские автокефальные приходы также включаются в процесс крестных ходов. Так приходской совет Симеоновской церкви поначалу обратился с просьбой о приносе иконы к владыке Иоанну, как к епископу наиболее близкого направления. Получив отказ46 , приходской совет обратился к властям47 , а после того, как икона была передана обновленцам, обратился к ним с той же просьбой. Это придало уверенности обновлен­ческому епархиальному управлению, и они 8 июня просят о продлении срока пребывания иконы, упоминая, между прочим, и поступившие просьбы андреевских приходов48 . В ответ НКВД продлил пребывание иконы до 27-го июня и разрешил 24 июня икону передать в Симеоновскую церковь для молебна на один день. Но сколько потом андреевские приходы ни просили49  об увеличении сроков пребывания чудотворной иконы, разрешения от НКВД так и не получили.

Борьба за сохранение традиций велась не только в Уфе, но и в уездах. Так, общее собрание села Табынского категорически потребовало от церковного правления ходатайствовать перед властями разрешение крестного хода из села Табынского на Соленые Ключи50 . ×то властями 22 июня было удовлетворено51 . Тогда же, в июне, общее собрание села Табынского обращалось в НКВД с просьбой о вывозе иконы, которую якобы нашли в Китае: «Слушали доклад помощника церковного старосты Д. Матвеева, очевидца, о том, как белая банда казачьего ген[ерала] Дутова захватила чтимую икону Божьей Матери во время ее хода по домам верующих и затем увезла за границу»52 . Далее называется и год, когда пропала икона: «1919 год, белая бан­да генерала Дутова захватила народную святыню, весьма чтимую древнюю икону, называемую Табынской Божьей Матерью, и увезла в Китай… Ныне верующая община села Табынск приблизительно установила место нахождения святыни близ г. Кульджи в Китае…»53  Но этого, конечно, никто не исполнил.

Крестные ходы с почитаемыми иконами приобретали большое значение в борьбе обновленцев с право­славными. Уже 24 июня обновленцами было подано новое заявление, в котором они просили НКВД пере­дать им все почитаемые в Башкирии иконы:

Уфимско-Богородскую из Кафедрального собора,

Смоленскую из Троицкой церкви г. Уфы,

«Живоносный источник» из Вознесенской церкви г. Уфы,

Почаевскую из Покровского храма г. Уфы,

«Плач Богородицы» в с. Гребенях Бирского кантона,

Великомученицы Параскевы – с. Монастырские Дуванеи Уфимского кантона, Святителя Николая – с. Березовка Бирского кантона.

При этом обновленцы добились очень важного положения, что все крестные ходы с этими иконами могут совершаться только с их санкции, поставив перед фактом всех верующих почитателей святынь о необ­ходимости войти в молитвенное общение с обновленцами54 .

Вероятно, это решение было продиктовано стремлением властей хоть как-то сократить влияние крест­ных ходов на население. Обновленцы были не только малочисленны, но они не имели и духовного авторите­та55 . Не будучи способными прекратить или ограничить крестные ходы, власти нашли другой путь борьбы с ними — откровенное покровительство обновленцам. На фоне непримиримого раскола это неминуемо долж­но было привести к тому, что крестные ходы стали бы незаметным общественным явлением.

27 июня начались «проводы» чудотворной иконы, которые по традиции обычно выливались во всена­родное торжество. И НКВД приступило к выполнению своего плана. Так, «Проводы» разрешались только крестным ходам всех обновленческих приходов до Кафедрального собора, где, объединившись, обновленцы следовали до Сафроновской пристани56 . Более того, обновленцам теперь было вообще все разрешено, даже шествие с чудотворной иконой по селениям Уфимского и Бирского уездов, что ранее не разрешалось влады­ке Иоанну57 . И теперь святой образ уже окончательно попал к обновленцам. Так, прошение обновленцев от 22 июня уже планировало дальнейшую судьбу святого образа: «Уполномоченный прот. Иоанн Мокринский, секретарь УЕУ, проводит образ водным путем на пароходе до г. Бирска, где образ лично о. Иоанном будет передан Бирскому кантонному управлению»58 . Затем крестный ход проследовал согласно утвержденному маршруту по Уфимскому кантону: «27 июня – Михайловка, Суровка…

28        июня – Алексеевка, Демидовка, Ломоносовка…

29        июня – Лавочное, Красный Яр, Самойловка…

30        июня – Первушино…

1 июля – Гуровка, Медведково, Киринево, Ахлыстино, Монастырские Дуванеи, Калинники»59 .

Для православных это была серьезная утрата. Так, епископ Иоанн несколько раз обращался в НКВД с просьбами о возвращении иконы и участии в проводах: «Ввиду неудовлетворенности многих прихожан верующих в принятии иконы Св. Николая, ответственности по охранению иконы Епархсоветом и старо-церковнической ориентацией причта с. Николо-Березовки – просим: 1) Разрешить пребывание иконы на 7 дней после удовлетворения обновленцев (по 27-е июня включительно) 2) Во время пребывания иконы по приходам обновленческим, в ночное время пребывать в староцерковническом храме под кашей охраной и 3) устроить проводы иконы из Уфы 27 июня из Никольского храма центрального староцерковных общин»60 . Епископ был даже согласен на совместный крестный ход с обновленцами до Крестовоздвиженской церкви в Нижегородке (район г. Уфы), а затем и к Вавиловской переправе61 . Но власти оставались непреклонны62 .

Староцерковникам был разрешен только крестный ход с местночтимой копией Табынской иконы Божи­ей Матери, находящейся в Крестовоздвиженской церкви с 28 июня по 3 июля63 , и то только потому, что эта икона не попала в список интересов обновленческого епархиального управления.

Но и обновленцы не всегда действовали справедливо со своими приходами. Так, 24 июня приходской совет Александровской церкви подал жалобу на обновленческого архиепископа Алексия (фамилия не указа­на) в том, что он отказал им в принятии святого образа Николая Чудотворца, хотя до этого было им назначе­но посещение Александровской церкви на 25–26 июня и хождение по домам верующих. Резолюция властей была лаконична: «разрешено на 25–26 июня»64 .

В руках обновленцев находилась тогда и другая Уфимская святыня – чудотворная Уфимско-Богородская икона Божией Матери. Самый пик в чествовании этой иконы приходился на 20 июля, когда крестный ход с чудотворной иконой шел на место ее явления в с. Богородское. В празднике обычно участвовал весь город. Это празднование было использовано обновленцами для привлечения верующих из староцерковни-ческих приходов. Обновленческим епархиальным советом было получено разрешение на проводы и встречу чудотворной иконы для всех церквей города Уфы65 . Но это привело к обратному. Так, свои же обновленчес­кие соборяне, посетив Семеновскую церковь с чудотворной иконой, пребывали там трое суток. И только благодаря жалобе66 , поданной в НКВД, обновленцам удалось забрать икону обратно.

Поэтому обновленцы усилили дисциплину. И приходские советы даже обновленческих приходов долж­ны были получать разрешения от своего же управления. И когда прихожане Покровской церкви захотели на праздник Почаевской иконы походить в течении 5 суток (с 5 по 10 августа) с празднуемой иконой по домам верующих, потребовалась виза обновленческого архиепископа Николая (фамилия не указана)67 . В дальнейшем возможности обновленцев все более увеличиваются. Так, в Уфе причту Уфимского кафед­рального собора было разрешено носить Богородско-Уфимскую икону с 22 июля по 28 августа68, а с 28 августа 1926 г. по 10 апреля 1927 г. по Башкирии69. Маршрут иконы ничем не ограничивался. Если 15 июля был предложен на рассмотрение маршрут, включающий конкретных 64 населенных пункта70, то 7 сентября крестный ход обновленцев по Башкирии не встречал никаких препятствий, а в качестве пунктов выступают уже целые волости71.

В заключение хотелось бы отметить, что в первые годы советской власти, несмотря на гонения и явные репрессии против духовенства, голод и гражданскую войну, духовенство и верующие Уфимской епархии со­храняли дореволюционные достижения традиционных, календарных и чрезвычайных крестных ходов. 

Эта традиция поддерживалась всеми церковными течениями: православными, андреевцами и обновленцами. Целью крестных ходов в большей степени являлось миссионерское свидетельство истины веры, однако они широко использовались в борьбе обновленчества и православия.

Позиция власти была продолжением репрессивной политики. Но единодушное сопротивление всех те­чений позволило сохранить, а где-то и расширить традицию крестных ходов. Из всех видов крестных ходов наибольшее недовольство властей вызывали традиционные крестные ходы, поскольку они обычно были многолюдны, сопровождалтсь продолжительными службами и проповедями.  НКВД оказывала откровенную поддержку обновленцам, передав в их ведение не только все почитаемые иконы, но фактически и право на проведения любого крестного хода. Очевидно, что целью такого покрови­тельства было разрушение высокого духовного влияния крестных ходов.

В целом заметно, что православные традиции крестных ходов обращали на себя осторожное внимание властей. Попытки ограничений и запрещений вызывали резкую реакцию верующих людей. Это, конечно же, оказывало ключевую роль на взаимоотношениях советской власти и Церкви, что в результате влияло на состояние религиозной жизни Уфимской епархии.

Протоиерей Владимир Сергеев.

Примечания

 1 Зимина Н. П. Крестные ходы // Башкирская энциклопедия. Т. 3. Уфа: Научное изд-во «Башкирская энциклопедия», 2007. С. 535-536.

 2 Сергеев В. П., прот. История чудотворной Табынской иконы Божией Матери. Дипломная работа. ПСТГУ. М., 2008. С. 65.

 3Гурвич Н. А. Сведения числовые и описательные относятся к 1882/83 году и только весьма не многие к прежним годам // Справочная книжка Уфимской губернии. Уфа, 1883. С. 4.

 4Там же. С. 4.

 5Там же. С. 1.

 6Там же. С. 5.

 7 Сергеев В. П., прот. История… Стр. 116.

 8Иранский Г., свящ. Избавление Бирска от большевистской опасности // Уфимский церковно-народный голос. ¹ 23—25. Уфа, 1918. С. 24-26.

 9 ЦГИА РБ Р4797. Оп. 1, Д. 2, Л. 55.

 10 Зимина Н.  П., Мохов В. В., Васильева И. Л. Мученический и исповеднический путь Уфимской епархии (1917—1987) // Культурные и духовные традиции русских Башкортостана: история и современность. Уфа, 1998. Т. 2. С. 12—13.

 11 Зимина Н.  П. Жизнеописание священномученика Симона, епископа Охтенского. Т. 1. М.: Изд-во ПСТГУ, 2005. С. 260.

 12Тамже.С 24.

 13 Башкортостан: Краткая энциклопедия. Уфа, 1996. С. 237.

 14ЦГИА РБ. Ф. Р1252. Оп. 1. Д. 775. Л. 24.

 15 Киреева Н. А. Кампания по изъятию церковных ценностей в Уфимской губернии // Материалы науч. конф. «Культура Урала. XX век» / ЦИКН. Челябинск, 2007. С. 127-130.

 16 Польский М., протопресвитер. Новые мученики Российские. В 2 ч. США. Джорданвилль. ×. 1. С. 153.

 17 Расстрел священников // Новое время. 1922. 8 августа.

 18 Киреева Н. А. Обновленческий раскол в Уфимской епархии (1922—1929 гг.) // Известия РГПУ ¹ 26 (60) : СПб., 2008. С.135.

 19ЦГИА РБ. Ф. Р1252. Оп. 1. Д. 54. Л. 64.

 20ЦГИА РБ. Ф. Р4797. Оп. 1. Д. 2. Л. 109.

 21 Там же. Л. 114.

 22Там же. Л. 126.

 23Там же. Л. 127.

 24Там же. Л. 128.

 25ЦГИАРБ. Ф. И1. Оп. 1. Д. 1225. Л. 86.

 26ЦГИАРБ. Ф. Р-1252. Oп. 1. Д. 54. Л. 259.

 27ЦГИА РБ. Ф. Р4797. Oп. 1. Д. 2. Л. 129.

 28ЦГИА РБ. Ф. Р-1252. Oп. 1. Д. 775. Л. 1.

 29Там же. Л. 3.

 30Там же. Л. 16.

 31 Там же. Л. 42.

 32ЦГИАРБ. Ф. Р-1252. Оп. 1. Д. 775. Л. 41.

 33Там же. Л. 48.

 34Там же. Л. 44.

 35Там же. Л. 8.

 36Там же. Л. 2.

 37Там же. Л. 26.

 38Там же. Л. 6.

 39Там же. Л. 5.

 40Там же. Л. 4.

 41 Там же. Л. 13.

 42Там же. Л.4.

 43Там же. Л. 14.

 44ЦГИА РБ. Ф. Р-4797. Оп. 1. Д. 47. Л. 131.

 45ЦГИА РБ. Ф. Р-1252. Оп. 1. Д. 775. Л. 32.

 46Там же. Л. 15.

 47Там же. Л. 14.

 48Там же. Л.28.

 49Там же. Л.34.

 50Там же. Л. 31.

 51 Там же. Л. 29.

 52 Протокол собрания прихожан Вознесенского храма с. Табынского от 20.06.1926. Епархиальный архив.

 53 Заявление в БНКВД от 20.06.1926 г. Епархиальный архив.

 54ЦГИАРБ. Ф. Р-1252. Оп. 1. Д. 775. Л. 38.

 55Киреева Н. А. Обновленческий раскол… С. 137.

 56ЦГИАРБ. Ф. Р-1252. Оп. 1. Д. 775. Л. 17.

 57Там же. Л. 18.

 58Там же. Л. 30.

 59Там же. Л. 21.

 60Там же. Л. 37.

 61Там же. Л. 19.

 62Там же. Л. 22.

 63Там же. Л. 23.

 64Там же. Л. 33.

 65Там же. Л. 40.

 66Там же. Л. 47.

 67Там же. Л. 50.

Опубликовано: «Уфимские епархиальные ведомости», №6-7 (233-234), май 2010. С. 13-14