Торжественная поэма из девяти песней («канон»), посвященная великомученику Пантелеимону, была написана в IX веке святым исповедником Феофаном Начертанным, братом Феодора Начертанного, принявшего мученическую смерть во время иконоборческих гонений в Византии.
Св. Феофан, разделив с братом темницу и страдание за православную веру, написал много канонов, среди них также канон, посвященный св. Феодору.
Рассмотрим эту прекрасную поэму – ведь читается она всего лишь раз в год, в остальное время ее замещают акафистом святому. Акафист Пантелеимону любим церковным народом и стал своеобразным «духовным кантом», в котором многие страждущие черпают утешение во дни болезни и болезней своих близких. Тем не менее нельзя забывать ту классику византийской духовной поэзии, которая вдохновляла авторов лучших церковнославянских акафистов, нанизывавших образы древних авторов, словно жемчужины, на простую нить.
Итак, канон святому великомученику и целителю Пантелеимону.
Его акростих: «Пантелеимона, изрядного мученика, пою». В греческом тексте стоит слово «мартир» — именно мартирами, свидетелями Христова Воскресения, называли мучеников в Ранней Церкви.
Что же еще удивительного нам откроет греческий текст при сопоставлении с церковнославянским, таким привычным и родным слуху?
По отношению к святому Пантелеимону употребляется «терминология», которая использовалась в до-христианской античности по отношению к богам и обожествленным людям (например, императорам) – «блаженный» («макариос»), «благой» («агафос»), и, наконец, «спаситель»(«сотер»).
«Приступль усердно ко Христу, прежде скончания еже о Христе, мертвеца первее воздвигл еси. Ныне же мя, пребогате, умерщвена греховным угрызением, твоими молитвами, о Пантелеимоне, оживотвори» (Канон святому)
Пантелеимон «животворит», то есть «сотворяет живым», он словно жизнедавец, жизнетворец. Какие удивительные, почти страшные, сравнения! Ведь только Один есть Тот, кто сотворяет живыми… Пантелеимон повторяет чудеса Христовы – ибо «верующий в меня и больше сих сотворит» (Ин.14:12)
Пантелеимон был причиной «спасения многих». (Канон святому) Как же так? Ведь спасение – «сотерию» приносит лишь единственный Спаситель – Сотер, Христос Бог.
Пантелеимон предстает в поэме некиим «вторым Христом», «вторым Сотером», который дает спасение и целение.
«Возсия, якоже звезда» (Канон святому). Пантелеимон вознесен (тема звезды, зари – апофеоза). Но этот апофеоз выше, чем олимпийский. Пантелеимон, как и Христос Воскресший, выходит, возносится за пределы мира, он уже больше не принадлежит ему, живя Воскресением Христа.
«Препрославленному Слову явился еси прекрасен» (Канон святому). Он стоит рядом с Христом Воскресшим и так похож на Него, что порой нельзя отличить…
Однако далее мы видим, отчего он стал вторым Христом – Пантелеимон, став христианином, умер для мира, «космоса»: «Умертвився миру, и во Христа, блаженне, одеявся банею Крещения…» (Канон святому). Его мученичество за Христа – видимое проявление той крещальной смерти со Христом, которую он прошел в таинстве.
Далее эта тема раскрывается через тему земли и колоса, отсылая нас к притче Христа (Ин. 12:24), последней речи Его во Храме Иерусалимском, незадолго до Страстей. «Словеса Духа услышав, был еси яко земля добрая и благоплодная, приемши семя многоценно, и родивый, преблаженне, спасение душам» (Канон святому).
На Пантелеимоне исполнила и другая притча Христова – о «великом купце», который всего лишился, чтобы приобрести самое главное: «Посрамил еси безбожное мучителей повеление, и ко Христу притекл еси, вместо всех Сего стяжав, и был еси, богомудре, великий купец» (Канон святому).
Далее Пантелеимон предстает атлетом — «афлофором», это слово обычно переводится как страстотерпец. Он – атлет, за чьими подвигами наблюдает Царь-Христос: «…себе обнажая к страданию, еже и прошел еси, вечныя надежды провидев» (Канон святому)
Павел сравнивал жизнь и подвиг христиан с состязанием атлетов: «Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы – нетленного. И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным». (1Кор.9:24-27)
Пантелеимон совершает агон – рукопашный поединок — перед лицом всего космоса, как на арене, состязаясь с немудрыми и атеистами, тиранами, несправедливо пришедшими к власти, и побеждает силой Креста, то есть силой Бога, находящего за пределами космоса, твари и земной мудрости, которая в Его очах – безумие (1 Кор. 3:19): «На подвиг борьбы вступив, блаженне, Божественною силою превозмогл еси безбожных нечестивое тиранство и неистовство идолослужения, облекся во Христа, Судию и Венчателя подвигов» (Канон святому). «Юношеско ты противление имея, и твердостию души возставление стяжав, всяку язву доблественне претерпел еси, и мужеским, блаженне, умом, благодатию Божественнаго Креста укрепляемь» (Канон святому).
Интересны параллели с Октоихом воскресным, где Христос предстает как «муж Крепкий», «сплетаясь» в рукопашной с тираном. Пантелеимон, атлет-целитель, чудодействет и исцеляет: «Идолы лестныя оплевал еси, и возносимую прелесть упразднил еси, чудодействуя дивная, и творя исцеления, Богомудре» (Канон святому). Христос дает ему венец победителя агона: «Венечник показася всеизрядне» (Канон святому).
Интересно обратить внимание на то, что Асклепий, языческий бог врачевания, считался и покровителем атлетов, а Геракл, сам могучий атлет, почитался в античности как божественный целитель. Теперь перед нами не мифы, а живой человек, Пантолеон-Пантелеимон, неудержимо шагающий к своему «скончанию яже о Христе» — и все естество его меняется так, что глаза слепит от божественного света. «Скончание о Христе» — «телос» — не конец чего-то начатого, после чего уже ничто не случиться, а исполнение всех стремлений человека.
Преподобный Феофан, которого иконоборцы упрекали в идолопоклонстве, прекрасно понимает различие между идолами и иконой. Кроме того, описывая Пантелеимона как друга Христова, как «подобного Христу», он смело свидетельствует о девятисотлетнем опыте Церкви: «Витийское отложив лютое мудрец глумление, Христовым призыванием» (Канон святому ) — Пантелеимон противостоит лжецам, подобно тому как софистам противостоял казненный праведник античности Сократ.
Тема страданий звучит как тема атлетического подвига и истерзанный пытками уголовный преступник становится в поэме вознесенным – кем?… древние сказали бы – «героем-богом», мы скажем – обОженным человеком. Эта победа происходит вопреки всякой очевидности. Но Бог – един, и Ему воспевает песнь главный герой поэмы – прекрасный, вознесенный Пантелеимон, схожий с Ним во всем и творящий Его дела исцеления. «За Христа заклан быв, к вечней жизни преминул еси, и Богозванен явися, именованием Божиим, богомудре. Тем почитаем тя, и превозносим Христа во веки» (Канон святому). Вечная жизнь – это не жизнь просто человеческая, пусть и бесконечно долгая, но это сама Жизнь Божественнная. Пантелеимон живет со Христом и во Христе. Он – «во Христе живый». Парадокс преодолевается – Бог один, но Он пожелал видеть рядом других богов. Так осмысляется в эллинистической христианской традиции библейское «Бог стал посреди богов» (Рекл еси другом, Христе: Аз глаголю: питие новое во Царствии Моем пити имам, якоже бо Бог с вами боги буду». Канон Великого Четверга).
В поэме представлена драма апофеоза – страдательного, как у Геракла и Асклепия, но не сводимому только к эллинистическому опыту дионисийских ипостасей Аполлона. Здесь есть и другая традиция, другой опыт — библейский, который выражает себя в эллинистических образах и архетипах, приводя их к исполнению – «скончанию», в которой звучит гимн Богу отцов: «Преставился еси, радуяся, к желанию конечному, идеже вселився, преблаженне, блаженный конец прияти воистинну сподобился еси, сый со Владыкою твоим во веки безконечныя».
Теперь Пантелеимон может совершать все, к чему стремился, и ничто его не удержит от этого. Он свободен, как и Христос, он может навещать всех страждущих, а не только жителей Вифинии: «Богатную благость тебе Христос дарует, сокровищ исцелений нам даруя, и всемилостива изволением тя подав всякому скорбящему, и пристанище тихое, и предстателя, и защитителя».
Ольга Шульчева-Джарман
Православие и мир / Сайт Уфимской епархии